...
Рассвет уже ждал Эльгу в месте высадки. Насыщенная красным излучением звезда подсвечивала верх атмосферы сиреневыми тонами. Прозрачность самой атмосферы была ещё далека от совершенства. Ядерная зима закончилась всего пару десятков лет назад. До этого более сотни лет стояла холодная ночь, и тьма не спешила рассеиваться и давать лучам звезды согреть планету. Восход с орбиты был красивее, чем на поверхности. Но и ему было очень далеко до шедевров завораживающей чистоты и совершенства, коими красовалась родная Земля.
Лишние церемонии, как всегда, исключены. Эльга ознакомилась с полётным заданием в процессе завтрака, хотя Олма не упустила момента проявить опеку, процитировав: «Когда я ем, я глух и нем». Это, может, чуть-чуть увеличило силу улыбки, не сходящей с лица Эльги. И эта улыбка пропорционально увеличивала беспокойство в душе мониторившего происходящее Орна Маира. Ему даже не нужно было наблюдать. Он и так чувствовал всё. Как и главную причину воодушевления молодого астронавигатора — возможность порезвиться в атмосфере Креи после выполнения задания.
Облачение в современный скафандр не заняло много времени. Сочетание молодости и грации в движениях и всём поведении Эльги, казалось, умышленно пробуждало восторг у любого наблюдающего. Но Эльга всё делала естественно и просто не сдерживала проявление льющейся через край жизненной силы, полагая, что заряжать позитивом окружающих входит в круг повседневных обязанностей. Её ещё по-настоящему не тяготил груз беспокойства за тех, кто появился в сфере твоей ответственности после создания семьи или возникновения большой привязанности. Вернее, привязанность эта уже давно была. И была максимально большой. Но столь же большим был и сам Орн Маир. Большим не в плане размеров, а в плане демонстративного неприятия любой заботы о нём не только со стороны Эльги, но и со стороны всей команды. Он был для всех и защитой, и опорой. И поменять это его отношение к сути вещей уже давно никто не пытался.
Даже в скафандре Эльга умела придавать своим движениям резвость мальчишеской ловкости в сочетании с плавностью и отточенностью движений. Казалось, всё было подчинено слышной только ей музыке и заставляло следовать её настроению всех встреченных на пути. Покрывающие плечи слегка вьющиеся волосы в момент убраны под скафандр шедевральным движением от мастера пластики Эльги. Вот она только была в шлюзе, а уже крафт приветствует переполненного эмоциями пилота у себя на борту.
Дежурный Ант Керб на пару секунд появился на мониторах, приветливо улыбаясь. Отсутствие прочей информации безусловно воспринималось как доклад о готовности и пожелание доброго пути. Эльга мысленно дала команду крафту следовать её указаниям, и ей показалось, что интеллект крафта, подобно беспредельно преданной собаке, уселся перед ней, только что не было хвоста повилять. Команда «контроль» — и у неё выросли крылья, а сам крафт стал продолжением тела. Чистейшая сияющая дымка обволокла шлем с сенсорами мозговой активности, и глаза крафта стали её глазами.
Ант Керб продолжал следить за происходящим, задорно улыбаясь. Он был полностью уверен в том, что будет происходить дальше. Крафт-Эльга не станет выполнять стандартные процедуры, включив скучный плавный сход с орбиты. Он оторвётся, как выроненная Авророй добыча, и, радостно празднуя своё освобождение и приветствуя мир вращением во всех плоскостях, в сопровождении задорного боевого визга Эльги, ещё несколько секунд посверкает яркой искоркой в лучах звезды. Эльга ещё пару раз вынырнет из атмосферы ближе к горизонту и, затормозив, начнёт выполнение задания. Улыбка на лице Орна Маира сменится повседневной сосредоточенностью.
...
Разошлись. Кто-то — обсуждая детали с попутчиками. Кто-то — целеустремлённо с нетерпением начать или продолжить реализацию идей. Эльга жестом придвинула прозрачную кушетку в центр зала, уселась на неё, обхватив колени, и в задумчивости, как бы пытаясь погладить неспешно вращающуюся планету, погрузила в голограмму ладонь. Олма подошла к Эльге, начала чуть массировать плечи и осторожно ворошить слегка вьющиеся волосы, как бы опасаясь спугнуть задумчивую улыбку с её лица.
— Стараюсь, но не получается угадать, — с нотками задумчивости заговорила Олма. — Где сейчас юный астронавигатор? Где-то далеко отсюда. В прошлом? Или в будущем?
— Я вспомнила очень печальный и гнетущий вид разрушенных городов Креи. Даже пролетая в сотнях метров выше бросает в дрожь от присутствия живущего в этих руинах древнего ужаса. Я чётко ощущала, что он ещё там. Он не переселился в червей, не улетел в космос, не вернулся в свой подземный Ад, каким его представляли древние. Он там. Он ждёт, притаившись за зубастыми дырами разбитых и занесенных пылью окон и шалашей сложившихся перекрытий с торчащей, как кости, арматурой. Он ещё способен принести так много бед. Все говорили об очистке атмосферы и почвы от радиации. Но никто не задумался об очистке планеты от этого более жуткого загрязнения. Кто поможет им очиститься от него? Ант говорил о дождях. Я представила, как усилит дождь этот ужас, спрятавшийся в городах. Поначалу он выйдет и начнёт радоваться дождю. Только не так, как радуемся мы тёплому дождю на своей планете. Или белому снегу. Он будет радоваться дождю Креи, потому как ему в компанию приползёт из теней от туч его давняя подруга — злющая тоска.
— Я очень надеюсь, что в этом более главном деле креям уже помогли. Помогли те, кто в своё время помог и нам. Я уверена, что современным креям, как и нам, чужды понятия и явления из разряда злобы, корысти, подлости, зависти и всему подобному. Словам, чей смысл мы точно и не понимаем, но они ещё не вымерли и не стёрлись из нашего лексикона.
Обе помолчали. Олма пыталась последовать настроению Эльги и поискать в душе соответствующий отклик, который, может, выдаст свои мотивы в унисон поднятой теме.
Будет ласковый дождь, будет запах земли
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах,
И цветение слив в белопенных садах.
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну —
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род.
И весна… и весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.
Эльга смотрела на Олму широко открытыми глазами с полминуты.
— Никак не привыкну к вашей способности так быстро и точно в тему выдавать шедевры из поэзии прошлой цивилизации. Это то, что нас ждало на Земле?
— Сара Тисдейл. Древний писатель-фантаст Рэй Брэдбери сделал это её произведение известным в своём рассказе «Будет ласковый дождь» в книге «Марсианские хроники».
— Откуда берется всё зло в Мире? — продолжала Эльга. — Мне кажется, что здесь мы и креи, несомненно, победим этот ужас и будем уверены, что уничтожили его. Но мы будем ошибаться. Изгнанный с Креи, он будет поджидать нас в компании себе подобных где-то далеко в космосе и изнывать от жажды отомстить.
— Несомненно, будет так. И одна из наших обязанностей, наряду с возрастанием в любви и радости, всё более и более быть готовыми к встрече с ним. Всегда и везде.
— Я не так уж и далеко, — уже в другом, более жизнерадостном тоне продолжала Эльга, повернувшись в сторону Орна и всё ещё опустив голову на колени. — Почти вся я здесь. Вы же знаете. Я привязана не к какому-то миру или планете. Я привязана к человеку.
...
Редкая возможность насладиться пилотированием взрывала эмоции Эльги, как у ребёнка. И, с молчаливого согласия Орна Маира, Эльга позволяла себе оторваться в атмосфере планеты после завершения выполнения задания.
Реактивная тяга была основной для летательных аппаратов погибшей цивилизации. И местные запасы топлива, после добавления некоторых компонентов, вполне подходили для двигателей трёх крафтов Авроры. У современных земных крафтов реактивная тяга была дополнительным вариантом. Двигатели могли создавать её силой, позволяющей покидать орбиты любых планет. Но главное — это давало крафту такую манёвренность в атмосфере, что автоматика должна была постоянно контролировать пилота на предмет срыва в запредельные перегрузки. Основные — квантовые — двигатели сверхманёвренность не предоставляли, но экономичность была недосягаема. Создаваемая тяга могла теоретически быть бесконечна. Только на импульс существовало ограничение.
С лёгкостью проделав фигуры древнего высшего пилотажа, Эльга планировала вблизи поверхности. Резкие крены, торможения, развороты, кувырки чем-то напоминали танец фигуристки. Возвращаться с реактивным топливом на Аврору инструкции не позволяли, и у Эльги оставалось полчаса на то, чтобы оторваться и всласть порезвиться.
Запретные зоны были давно отмечены в навигации, но риск столкнуться с неизведанным в любом месте существовал. Но может ли такой риск приструнить резвость молодых тела и души? Выскочив из-за низкого плоскогорья на долину чёрных маков, Эльга оценила остатки топлива и решила, что просто лететь по прямой будет скучно. Это потом можно будет сделать и на квантовых двигателях. А пока почему бы не рвануть вдоль цепи невысоких гор. Только вот тёмные долины среди них всё ещё продолжали быть малоизведанными. С одной стороны, никакой биоактивности не проявлялось, а с другой — она могла скрываться глубоко под землёй и иметь возможность мониторить ситуацию на поверхности. Мутация хищных форм после ядерной зимы была настолько чудовищна, что выжившие монстры стали опасны на расстоянии сотен метров и могли затаиться под поверхностью.
Имеющееся у крафта вооружение превосходило по скорости реакции любой биологический организм, но вот количество направлений одновременных атак было критично. Существовало ограничение на разворот джетов на большие углы, что обуславливало уязвимость для абсолютно синхронной атаки более чем с десяти сторон. Силовое же поле должно было быть включено заранее и только при движении на квантовых двигателях. Мысли обо всём этом промелькнули в сознании Эльги, но малая вероятность сложных для вооружения крафта ситуаций сделала своё чёрное дело.
Маневрируя на скорости среди узких ущелий, Эльга выскочила в одну из тёмных долин и изобразила эффектное торможение, резко развернув крафт поперёк вектора движения и наклонив его. Небо из глубины долины показалось необычайно синим и красивым. Его синева напрямую зависела от высоты окружающих гор и глубины погружения в долину. Эльга поддалась подсознательному желанию получить более впечатляющую картину неба и спустилась на сотню метров над тёмной поверхностью. Казалось, ещё чуть-чуть — и на потемневшем небосводе начнут проступать звёзды.
Инстинктивная тревога мелькнула в подсознании, а с ней и предвкушение радостных ощущений, с которыми можно будет вылететь из этого колодца навстречу свету. Ещё чуть ниже. Но ниже крафт не пошёл. На это в его интеллекте был сформирован соответствующий запрет. «Ну и ладно», — подумала Эльга, приготовившись взмыть в синеву, и собралась дать команду.
Джеты ударили сразу в нескольких направлениях, и казалось, что сигнал тревоги поступил позже их реакции. Признаки биоактивности загорелись красными пятнами фактически по всему кругу. Заметить и проанализировать, что атаковал крафт джетами, не было никакой возможности. Он рванул вверх с ускорением на пределе критического для человека. Но направлений одновременной атаки на него были сотни. Эльге казалось, что она даже заметила приближающиеся с огромной скоростью гигантские мерзкие щупальца.
Крафт поливал джетами по всем направлениям беспрерывно. Куски плоти и камня заполнили долину непроницаемым облаком. Казалось, уже удалось выскочить на уровень вершин окружающих долину гор, но вдруг несколько самих этих вершин одновременно пошли в атаку. Интеллект крафта решил, что столкновения не избежать, и дальнейшие перегрузки на человека внутри крафта не представлялось сдержать допустимыми. Капсула с бессознательной Эльгой была выброшена вверх и продолжала подниматься из долины. Огромной тупой твари или тварям, понёсшим столь большие потери, удалось схватить аппарат и швырнуть в скалу. Куча щупалец набросилась на крафт, пытаясь высосать из него хоть какую-то органику. Но примитивные организмы вскоре поняли, что поживиться им абсолютно нечем, и оставили свои попытки.
Капсула с Эльгой шла по траектории, в апогее которой находилась Аврора. Крафт включил непробиваемое силовое поле и поднялся на квантовых двигателях из пыли, грязи и остатков органики, но путь на Аврору ему был пока запрещён. Олен Ролл приказал ему следовать на «мойку», как назвали люди организованную ими на Крее точку дезактивации.
...
